Снился мне, значит, сегодня сон.. траурная процессия.
Кто эти люди, что с ними стало, и кто был в гробу, я не знаю.. просто приезжаю в родные забытые края, и вижу, что кого то хоронят. Спрашиваю у подруги, кто это.. она мне, вот, мол, он плохо кончил.. подумала о какой то пошлятине

Гроб был закрыт, его проносили по улице, высоко подняв на руках.. красивый был гроб, резной, с узорами.. с небрежно накинутой полупрозрачной черной тканью.. играла какая то тяжелая, для восприятия, пугающая меня, музыка.. огромная толпа сопровождала гроб, ветер трепал над их головами черную ткань.. мне не хотелось смотреть.

Вместо кладбища, нас (я подключилась к происходящему) отвели в... театр.
Нам показывали какой то спектакль, мрачный и непонятный.. но по своему пышный. На девушках были полосатые гольфы, в черно-серую полосу.. и перья.. действие происходило почти в полной темноте.

А потом я проснулась.
И надо сказать, достаточно поздно.. на сегодняшний день у меня запланировано много дел. Начать и закончить одну картину, доделать другую.. в общем никак нельзя мне так спать.
Глупая девчонка, до пяти утра читала Водолейский дневник..((

Вот, к слову.. Водолей пишет, что очень быстро читает.. прочитывает книжки, тысячу страниц за два дня.. вау. Только вот я этого никак не умею и не могу.. я читаю книжки мееедленно, неделю, две.. (ну.. смотря какие, конечно..) проникаюсь атмосферой, начинаю жить там.. в том, печатном мире.. так и с ее дневником. При большом желании, я могла бы прочесть его за пару тройку дней, но я не хочу. Я хочу читать по несколько страниц в день. Переваривать, вникать.. жить этой другой, далекой от меня, во всех смыслах, жизнью. А может быть я только говорю, что такой уж далекой..

А еще я люблю Водолея за его жизнелюбие. Да. Это тоже к слову.. ТАК.
Закончим минутку Водолея. А то подумаете еще чего

Так вот. День выдался пасмурный.. дождливый. Я такие люблю..
И я сижу за кружкой кофейка и думаю.. про этот сон.
Взбалтываю осадок..

Я вот что решила.. я очень боюсь смерти. Не своей даже.. чужой.
О смерти я знаю много.. я с ней знакома с детства.
Смерть..

Она приходила ко мне ночным кошмаром, детским суеверным страхом, не здоровым любопытством, жила в моих тетрадках, в стихах.. и наконец, касалась лично меня краем своей косы.
В этом дневнике я не хочу писать о смерти.
У меня когда то был дневник.. и я его очень любила, писала там всякие откровенности, а потом случилось кое что, что оборвало жизнь моего дневника и мою.. больше я не хочу писать о смерти.

Расскажу вам лишь о своем детстве.

Когда я была маленькой, жаркими летними месяцами меня увозили из Москвы (..из моего города) в Тверь.. (..это второй мой город, наиболее родной и любимый) ..там я проводила свои беззаботные, наполненные солнечным светом, деньки.
Ну.. это была не совсем Тверь.. меня увозили под город.
В лесах, под Тверью, была (..и есть) наша деревня.. или поселок.. да черт его знает, что это вообще. Я вам еще расскажу про это место. А пока.. представьте крохотный пяточек асфальта в дремучих лесах, на краю Богом забытой трассы. На этом пяточке я и провела свое детство.

Когда в деревне кто нибудь умирал (..а умирали часто и не своей смертью), перед подьездом усопшего ставили гроб.. табуретки, цветы.. еловые ветки. Гроб открывали.. и к месту прощания стекались люди.. стекалась, как правило, вся деревня.. маленькие детишки просачивались между ног и становились у самого гроба. В такой черный полдень это было чем то обязательным.. никто не оставался играть в песочнице. Мы как то без слов понимали, что нужно идти.. и смотреть. Мы острее чувствовали обязательность перед покойником. И мы стояли.. молча.. чуть опустив носы. Взрослые приносили цветы, кто то плакал, кто то просто глазел. Иногда плакали и дети.. когда умирали родители или кто то из молодых. А потом гроб закрывали и уносили к машине. Машина стояла на краю деревни, гроб несли на руках, за ним шли родственники и друзья.. вслед за гробом на дорогу бросали еловые ветки и цветы.
Мы.. дети смотрели со стороны, взрослые уезжали на кладбище. Детей не брали. Редко какому мальчишке (девчонки и не просились) удавалось проникнуть в машину, или автобус, к провожающим. Потом он приезжал и рассказывал, что было на кладбище.. или не рассказывал.
Когда взрослые возвращались, квартира покойного открывалась и шли поминки.. двери были открыты до самого позднего вечера, придти мог каждый, сесть за стол.. Я никогда не была на поминках.
Кто то из взрослых, перед началом поминок, ходил по деревне и раздавал всем детям конфеты и печенье. Это всегда было и вкусно и грустно.. с каким то молчаливым суеверием, с уважением, мы, дети, засовывали это печенье и конфеты в рот.. даже самые не вкусные.
Игры в такие дни не клеились, к вечеру нас рано загоняли домой, потому что по деревне начинали ходить пьяные.. случались драки и Бог знает что еще.

Я помню, что дни похорон всегда были жаркие, ослепительно солнечные, и на следующий день, и потом.. и еще очень долго, на дороге, где проносили гроб, валялись и сохли еловые ветки. Никто их не трогал и не убирал.. а нам, детям, было боязно на них наступать.

Больше я не хочу писать здесь о смерти.
И не напишу. Наверное..